Возможно, вы замечали, что какие-то ваши знакомые постоянно попадают в одни и те же неприятные ситуации: опоздают на поезд или самолет, забудут ключи от дома, выпьют лишнего, с начальником поругаются на повышенных тонах. У меня вот тоже есть такие знакомые.

Бенджамину Франклину приписывают фразу: “Те, кто готов променять свободу на безопасность, недостойны ни того ни другого”. Молодому свободолюбивому белорусу, родившемуся в Санкт-Петербурге, а живущему в Москве, эта фраза сразу попала в самое сердце. Как можно поддаться собственному страху и променять самую главную человеческую ценность! Но с годами становишься чутка умнее и спокойнее, поэтому в какой-то момент мне захотелось разобраться поглубже, а говорил ли Франклин такое, в каком контексте, и, вообще.

Нету большей беды в моей жизни, чем перфекционизм. Я вот только это предложение написал и сразу начал к нему придираться. А вдруг есть большая беда? А кто я такой, чтобы писать об этом, может лучше почитать вначале, что другие люди об этом пишут. На этом месте можно было бы, вообще, закрыть редактор, и ничего больше не писать.

В моем понимании беглость — это когда какой-то навык до того отточен, что внешне исполнение какого-то сложного действия выглядит так, как будто это легко и просто. И это прямо явный такой признак мастерства. Правда, беглости в чем-то одном недостаточно для истинного мастерства, обычно мастерство состоит в том, что несколько “беглостей” работают в ансамбле. Типа, когда едешь на мотоцикле стоя на сиденье ногами и при этом еще жонглируешь.

Как истинный воин социальное справедливости я хочу поднять острую тему, на которую с молчаливого одобрения правительства и СМИ все закрывают глаза, и даже не выносят ее в поле общественного обсуждения. При этом с этим видом дискриминации каждый из нас встречается постоянно.

Врага, которому я хочу объявить беспощадную войну, зовут экспертизм — дискриминация людей по уровню экспертизы.

Прочитал тут книгу “Дыхание Новые факты об утраченном искусстве” от Джеймса Нестора. Тема поднята актуальная, но книгу читать искренне не рекомендую, потому что она написана в худшем американском стиле. Вкратце, автор задумался о том, как правильно дышать и какие есть техники дыхания, начал этот вопрос изучать, но в результате в книге каша из его путевых заметок.

Когда только родился мой первый ребенок, ко мне в гости как-то зашел мой друг Андрей. А он к тому моменту был уже опытным отцом, его дочка родилась на год раньше.

Не помню, как так получилось, что Андрей взялся переодеть дочку. И он такими уверенными выверенными действиями ее крутил, вертел, переодел, потом еще зарядку с ней делал, с абсолютно спокойным настроением, я в таком состоянии картошку чищу. И я смотрел на все это и прямо понимал, насколько я косолап и беспомощен, по сравнению с ним.

Мне надо признаться вам кое в чем, этакий камингаут, как говорят на новоязе. Так случилось, что я до мурашек, до восторга полюбил танцы. Причем не социальные танцы — кизомбу там, хастл или аргентинское танго, а народные. И даже не танцевать, а смотреть.

Я не знаю, как это произошло. Помню, что раньше относился к этому с глубоким непониманием — люди что-то делают под музыку, скукотища прямо смертная. Наверное, если танцевать самому, то это интересно, но смотреть на это — ну, такое.

Вчера дочитал книгу-автобиографию Грейс Слик “Любить кого-то?”. Она написала ее в 1998 году, когда ей было 58 лет (а жива она до сих пор). Грейс Слик — солистка группы “Jefferson Airplane”, поэтому я переслушал все их альбомы, пока читал книгу.

И, надо сказать, это не только мое мнение, но ничего лучше песен “Somebody to Love” и “White Rabbit” они так и не написали.

Когда там где-то наверху проектировали человека, допустили ряд глупейших конструктивных просчетов. Это, кстати, явный аргумент в пользу правоты дарвинистов и эволюции. Ну вот не могу я поверить, что Бог смог бы так безалаберно поступить.

Вот представьте себе автомобиль, в котором сломалась кнопочка, которая открывает окно. А он сразу после этого начинает глохнуть на светофоре. Перегорела лампочка в салоне, и тут же начинает спускать правое заднее колесо. Какое-то безумие, подумаете вы, есть же изоляция инженерных узлов, вот это все.

Две недели назад моего младшенького Ярослава увезли на скорой в реанимацию. Вчера я забрал их с женой из больницы, у нас, тьфу-тьфу-тьфу, все хорошо.

Такое спокойное и неспешное воскресенье, планы по посещению Парка Горького, жду жену, которая пошла с ребенком на УЗИ, а тут вдруг прилетают скорая, реанимация, врожденная хирургическая патология, операция. А вместе с этим ощущение полной беспомощности со смутной надеждой на Бога и врача-хирурга. И непрерывная тревога с легкими оттенками паники. Когда через неделю Ярика перевели из реанимации в стационар, я прямо поймал себя на ощущении, что мне хочется плакать и смеяться одновременно, а еще, что такая огромная гора свалилась с меня, что просто жесть.

За окном как-то неспокойно и нестабильно, пораженный тревогой мозг современного человека постоянно рисует картинки апокалипсиса, я в этом смысле не исключение.

Что я сделал, чтобы было попроще.

Во-первых, перестал читать хоть какие-то новости. Все важное все равно так или иначе до меня долетит. Во-вторых, перестал читать сообщения в чатиках, где хоть как-то затрагивается политота. Просто пролистываю их в конец. Конечно, грустно, что часть профессиональных чатиков подверглось массовой истерии.

И, удивительное дело, буквально дня через два вся эта не моя повестка перестала влиять на мою жизнь.