Нету большей беды в моей жизни, чем перфекционизм. Я вот только это предложение написал и сразу начал к нему придираться. А вдруг есть большая беда? А кто я такой, чтобы писать об этом, может лучше почитать вначале, что другие люди об этом пишут. На этом месте можно было бы, вообще, закрыть редактор, и ничего больше не писать.

В моем понимании беглость — это когда какой-то навык до того отточен, что внешне исполнение какого-то сложного действия выглядит так, как будто это легко и просто. И это прямо явный такой признак мастерства. Правда, беглости в чем-то одном недостаточно для истинного мастерства, обычно мастерство состоит в том, что несколько “беглостей” работают в ансамбле. Типа, когда едешь на мотоцикле стоя на сиденье ногами и при этом еще жонглируешь.

Как истинный воин социальное справедливости я хочу поднять острую тему, на которую с молчаливого одобрения правительства и СМИ все закрывают глаза, и даже не выносят ее в поле общественного обсуждения. При этом с этим видом дискриминации каждый из нас встречается постоянно.

Врага, которому я хочу объявить беспощадную войну, зовут экспертизм — дискриминация людей по уровню экспертизы.

Прочитал тут книгу “Дыхание Новые факты об утраченном искусстве” от Джеймса Нестора. Тема поднята актуальная, но книгу читать искренне не рекомендую, потому что она написана в худшем американском стиле. Вкратце, автор задумался о том, как правильно дышать и какие есть техники дыхания, начал этот вопрос изучать, но в результате в книге каша из его путевых заметок.

Когда только родился мой первый ребенок, ко мне в гости как-то зашел мой друг Андрей. А он к тому моменту был уже опытным отцом, его дочка родилась на год раньше.

Не помню, как так получилось, что Андрей взялся переодеть дочку. И он такими уверенными выверенными действиями ее крутил, вертел, переодел, потом еще зарядку с ней делал, с абсолютно спокойным настроением, я в таком состоянии картошку чищу. И я смотрел на все это и прямо понимал, насколько я косолап и беспомощен, по сравнению с ним.

Мне надо признаться вам кое в чем, этакий камингаут, как говорят на новоязе. Так случилось, что я до мурашек, до восторга полюбил танцы. Причем не социальные танцы — кизомбу там, хастл или аргентинское танго, а народные. И даже не танцевать, а смотреть.

Я не знаю, как это произошло. Помню, что раньше относился к этому с глубоким непониманием — люди что-то делают под музыку, скукотища прямо смертная. Наверное, если танцевать самому, то это интересно, но смотреть на это — ну, такое.

Вчера дочитал книгу-автобиографию Грейс Слик “Любить кого-то?”. Она написала ее в 1998 году, когда ей было 58 лет (а жива она до сих пор). Грейс Слик — солистка группы “Jefferson Airplane”, поэтому я переслушал все их альбомы, пока читал книгу.

И, надо сказать, это не только мое мнение, но ничего лучше песен “Somebody to Love” и “White Rabbit” они так и не написали.

Когда там где-то наверху проектировали человека, допустили ряд глупейших конструктивных просчетов. Это, кстати, явный аргумент в пользу правоты дарвинистов и эволюции. Ну вот не могу я поверить, что Бог смог бы так безалаберно поступить.

Вот представьте себе автомобиль, в котором сломалась кнопочка, которая открывает окно. А он сразу после этого начинает глохнуть на светофоре. Перегорела лампочка в салоне, и тут же начинает спускать правое заднее колесо. Какое-то безумие, подумаете вы, есть же изоляция инженерных узлов, вот это все.

Две недели назад моего младшенького Ярослава увезли на скорой в реанимацию. Вчера я забрал их с женой из больницы, у нас, тьфу-тьфу-тьфу, все хорошо.

Такое спокойное и неспешное воскресенье, планы по посещению Парка Горького, жду жену, которая пошла с ребенком на УЗИ, а тут вдруг прилетают скорая, реанимация, врожденная хирургическая патология, операция. А вместе с этим ощущение полной беспомощности со смутной надеждой на Бога и врача-хирурга. И непрерывная тревога с легкими оттенками паники. Когда через неделю Ярика перевели из реанимации в стационар, я прямо поймал себя на ощущении, что мне хочется плакать и смеяться одновременно, а еще, что такая огромная гора свалилась с меня, что просто жесть.

За окном как-то неспокойно и нестабильно, пораженный тревогой мозг современного человека постоянно рисует картинки апокалипсиса, я в этом смысле не исключение.

Что я сделал, чтобы было попроще.

Во-первых, перестал читать хоть какие-то новости. Все важное все равно так или иначе до меня долетит. Во-вторых, перестал читать сообщения в чатиках, где хоть как-то затрагивается политота. Просто пролистываю их в конец. Конечно, грустно, что часть профессиональных чатиков подверглось массовой истерии.

И, удивительное дело, буквально дня через два вся эта не моя повестка перестала влиять на мою жизнь.

По наводке Бориса Подольного прочитал книгу его дедушки Исаака Абрамовича Подольного “Из записок счастливого человека”, которая рассказывает про юность, институт и начало профессиональной деятельности учителем, а потом и директором в школе в 40-60 годах прошлого столетия.

Никаких рекомендаций давать не буду, потому что я не могу непредвзято относиться к этой книге, я знал Исаака Абрамовича лично и именно это побудило меня прочитать книгу.

В сентябре прошлого года наткнулся на пост Евгения Василькова (создателя конференции CodeFest), добавил в закладки, а вчера вот разбирал закладки, прочитал его внимательно и понял, почему я его добавил — уж больно он резонирует с моими мыслями последнее время.